Graph reshish ru: Построить график функции онлайн — Reshish — Магазин Apple iPhone в Перми

Содержание

Секрет блеска волос японок и китаянок: простой и древний рецепт

Рис известен всем как отличный гарнир и простой способ спасти залитый водой iPhone. Но, оказывается, у него есть еще одно полезное свойство.

Теги:

Лайфхаки для красоты

Лайфхаки для волос

Идеальные волосы

Фото: unsplash.com

Что такое рисовая вода?

Рис + вода = рисовая вода. Да, всё так просто. Рисовая вода — это жидкость, оставшаяся после замачивания риса, которой поют оды Ким Кардашьян и Карди Би: по словам звезд, именно эта живительная влага помогает их волосам выглядеть великолепно. Не удивительно, что рисовая вода стала трендом на TikTok.

«Использование рисовой воды для волос — это многовековая японская и китайская практика», — рассказывает доктор медицинских наук, дерматолог Жаннет Граф из Нью-Йорка. По ее словам, настой также используется для лечения волос в странах Юго-Восточной Азии, включая Корею и Таиланд.

Она действительно работает?

«Рис богат минералами, витаминами и антиоксидантами , — говорит доктор Граф. — Но сколько из них попадает в воду, и как она после этого будет действовать на волосы, неизвестно». Некоторые исследования этого вопроса ведутся, однако наука редко обращает пристальное внимание на тренды из социальных сетей, добавляет Жаннет.

Тем не менее Граф считает, что вода, вероятно, содержит те же питательные вещества, что и цельный рис, и потому может быть полезна для волос. Например, витамин B5, также известный как пантенол, способен смягчить их, а клетчатка — покрыть и сделать прическу объемнее.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Антиоксиданты, в том числе феруловая кислота, могут обеспечить защиту от окислительного стресса. Также рис богат аминокислотами, которые являются строительными блоками белка, в том числе кератина, из которого состоят наши волосы. Вот почему рисовая вода может быть хорошим укрепляющим средством.

«Рис содержит инозитол, и есть научные данные, указывающие на то, что он может способствовать здоровому росту волос», — говорит доктор Граф. Однако она считает, что необходимы дополнительные исследования: пока эффективность инозитола для лечения облысения проверяли только на мышах.

Ты пользуешься домашними средствами для ухода за волосами?

Как приготовить рисовую воду?

Просто замочи полстакана сухого белого риса примерно в двух-трех стаканах воды на время от 30 минут до часа. Жидкость должна выглядеть молочной и мутной — чем менее она прозрачна, тем лучше: это означает, что вода забрала максимум полезных веществ из крупы.

Полученный раствор можно использовать для ополаскивания во время мытья головы, а можно налить в пульверизатор и побрызгать локоны, пока они не намокнут полностью. Через 20-30 минут рисовую воду надо смыть. Если решишь сделать маску на ночь, то не наноси жидкость на кожу головы — только на сами волосы.

Использовать рисовую воду следует не чаще одного-двух раз в неделю, иначе содержащиеся в ней белки скопятся на коже и заблокируют поры. В этом случае вместо роста волос ты столкнешься с их выпадением и воспалением скальпа: правило «чем больше, тем лучше» в случае с рисовой водой не работает.

Читай также: В стиле Хюррем: бьюти-секреты турецких актрис

Читать онлайн «Граф Ноль. Мона Лиза овердрайв (сборник)», Уильям Гибсон – Литрес, страница 4

Но кто-то же попытался. И случилось что-то еще. Что-то совсем иное. Он снова потащился вверх по лестнице, прочь из клуба. Бобби прекрасно понимал, что существует много всякого, чего он о матрице не знает, но никогда ему еще не доводилось слышать ни о чем настолько диком… Есть, конечно, истории о духах и привидениях… есть полоумные хотдоггеры; он сам слышал, как парочка таких клялась, что они видели в киберпространстве черт знает что. Правда, он тогда подумал про себя, что эти вильсоны просто подключились под кайфом. Словить глюк в матрице можно с той же легкостью, как и в любом другом месте…

А вдруг именно это и произошло? Голос был просто частью умирания, обнуления мозговых процессов – какой-нибудь безумный фортель, выкинутый мозгом, чтобы облегчить тебе смерть, плюс сбой в источнике питания там на базе или, может, частичное затемнение в их секторе решетки, так что лед ослабил хватку как раз на его нервной системе.

Может быть. Но он ведь ничего толком не знает. Ни черта не знает. Не так давно его начало грызть собственное невежество, стало казаться серьезным препятствием на том пути, какой он для себя наметил. Он не особенно задумывался об этом раньше, но он же и вправду ничего… ну, в общем, ни о чем не знает. По правде говоря, пока он не начал топтать деку, ему казалось, он знает все, что нужно. Прямо как готики. Вот почему они отсюда никуда не денутся и будут сгорать на «пыли» или насмерть меситься с фоннатами, и естественный отбор оставит в результате какой-то процент, который непонятным образом превратится в следующую волну барритаунцев, рожающих детей и покупающих кондо, чтобы все шло по новой.

Он – как ребенок, который вырос возле океана, воспринимая его как нечто само собой разумеющееся, как небо над головой, но ничего не зная ни о течениях, ни о маршрутах перевозок, ни о прихотях погоды. Деками он пользовался еще в школе, считай игрушечными. Тебя, как на ракете, выносило в беспредельный космос, который не был космосом, – в немыслимо сложную консенсуальную галлюцинацию человечества – в матрицу киберпространства. Киберпространства, где огромные корпоративные базы пылают, как неоновые сверхновые, данные в которых нагромождены так плотно, что, если ты пытаешься разглядеть нечто большее, нежели простейший силуэт, у тебя начинает раскалываться голова.

Но с тех пор, как взялся за деку всерьез, кое-что он стал понимать. Ну просто до смешного мало он знает о том, как все это работает. И не только в матрице. Каким-то образом это понимание выплеснулось через край, и он начал задумываться, задумываться и задавать вопросы. Какой механизм управляет Барритауном? Что поддерживает на плаву мать? Почему готики и фоннаты с такой энергией пытаются перебить друг друга? Или почему Дважды-в-День чернокожий и живет где-то в Новостройках и что это меняет?

Идя к выходу, Бобби не переставал искать дилера. Белые лица, снова белые лица. В животе урчало. Бобби подумал о свежей упаковке пшеничных отбивных. Дома, в морозильнике – поджарить бы их с соей и разорвать пакет с вафлями из криля…

Проходя мимо киоска, он снова сверился с кока-кольными часами. Марша уже, конечно, дома, погружена в лабиринт хитросплетений «Важных мира сего», в жизнь героини сериала, которую делит с ней, благодаря разъему, вот уже более двадцати лет. Ньюсфакс «Асахи Симбун» все прокручивался в своем окошечке, и Бобби подошел поближе как раз в тот момент, когда выскочило первое сообщение о взрыве в блоке «А» на третьем уровне «Ковина-Конкорс-Кортс», Барритаун, Нью-Джерси…

Потом сообщение пропало, убежало вниз, а вместо него вылез репортаж об официальных похоронах кливлендского босса якудза. Традиции незыблемы. У всех в руках черные зонты.

А он всю свою жизнь прожил на третьем уровне блока «А».

Над городом нависло огромное нечто, нависло, чтобы раздавить в лепешку Маршу Ньюмарк и ее «Хитачи». Но, конечно же, взорвать хотели не ее – его.

– Да, кто-то не теряет времени даром, – услышал он собственный голос.

– Эй! Братан! Счет! Ты что, обдолбался, брат? Эй! Ты куда?

Глаза двух динов вылезли из орбит, провожая взглядами его паническое бегство.

7

Город в пустыне

Конрой резко крутанул руль влево, заставив синий «фоккер» свернуть с выветренной ленты довоенного шоссе, и сбросил скорость. Петушиный хвост бледной пыли, тянувшийся за ними от Нидлеса, начал оседать. Затормозив, ховер опустился на свою воздушную подушку.

– Вот и место сбора, Тернер.

– Что тут стряслось? Что прикончило этот город?

Прямоугольник бетонной площадки убегал к неровным стенам полуразвалившихся выгоревших зданий.

– Экономика, – отозвался Конрой, – еще до войны. Его так и не достроили. В десяти минутах езды к западу – разметка на целые кварталы, под мостовые и фундаменты. И никаких домов, ничего.

– Сколько человек в команде?

– Девять, не считая тебя. Плюс медики.

– Какие еще медики?

– Из «Хосаки». «Маас» занимается биотехнологиями, так? Кто знает, чем они могли начинить нашего мальчика? Так что «Хосака» собрала небольшой, но профессиональный нейрохирургический бокс, обслуживают его три спеца. Двое – люди компании, а третья, кореянка, собаку съела на подпольной медицине. Трейлер хирургов в том длинном бараке. – Он указал влево. – Там сохранилась часть крыши.

– Как его сюда затащили?

– Привезли из Тусона внутри бензовоза. Изобразили аварию. Выволокли из цистерны, закатили внутрь. Для этого понадобились все имеющиеся руки. Ушло минуты три, наверное.

– «Маас»? – спросил Тернер.

– Конечно. – Конрой заглушил моторы. – Неизбежный риск, – произнес он во внезапно наступившей тишине. – Может, они его и проморгали. Наш парень – шофер бензовоза – все время ругался по рации с тусонским диспетчером, что этот сраный теплообменник у него в печенках уже сидит и сколько, мол, понадобится времени, чтобы его наладить. Уверен, они это слышали. Знаешь способ получше?

– Нет. Поскольку клиент желает, чтобы эта махина стояла тут. Но мы торчим посреди зоны покрытия их спутников.

– Сердце мое, – фыркнул Конрой, – а может, мы просто остановились потрахаться. Привал по дороге в Тусон, да? Здесь как раз такое место. Знаешь ли, тут люди останавливаются, чтобы пописать. – Он сверился с черным хронометром «порше». – Я должен быть там через час, обратный вертолет на побережье уже, наверно, ждет.

– На платформу?

– Нет. За твоим чертовым истребителем. Решил сам с ним разобраться.

– Хорошо.

– Я, правда, выбрал бы экранолет «Дорнье». Оставил бы его ждать чуть дальше по дороге, пока не увидим, что Митчелл на подходе. Экранолет подкатывает, когда медики уже почистили Митчелла. Мы забрасываем его внутрь и летим к границе Соноры…

– На дозвуке, – сказал Тернер. – Не выйдет. Ты отправляешься в Калифорнию покупать истребитель с вертикальным взлетом. Наш мальчик вылетит отсюда на многоцелевом боевом самолете, который еще даже не успел устареть.

– У тебя есть пилот на примете?

– Я. – Тернер постучал по разъему за ухом. – Там управление полностью интерактивное. Тебе продадут софт для интерфейса, а я подключусь напрямую.

– Не знал, что ты умеешь управлять самолетом.

– Не умею. Но до Мехико можно и без летного опыта.

– Ты все тот же рисковый парень, а, Тернер? Знаешь, ходят слухи, что тебе там, в Нью-Дели, взрывом член оторвало? – С холодной и делано невинной ухмылкой Конрой повернулся, чтобы взглянуть в лицо Тернеру.

Тернер выкопал из-за сиденья парку, достал револьвер и коробку с патронами. Он уже начал было заталкивать парку назад, но Конрой сказал:

– Возьми с собой. По ночам тут адский холод.

Тернер потянулся к замку, Конрой уже снова запускал моторы. Поднявшийся на несколько сантиметров ховер слегка качнулся, когда Тернер резко откинул дверцу кабины и выбрался наружу. Слепящее солнце и горячий бархат воздуха. Вынув из кармана синей спецовки мексиканские противосолнечные очки, Тернер надел их. На нем были белые теннисные туфли и тропический армейский костюм. Коробка патронов пошла в один из боковых карманов штанов. Револьвер он оставил в правой руке, парка свернута под локтем левой.

– Иди к длинной постройке! – крикнул Конрой, перекрывая шум моторов. – Там тебя ждут.

Тернер спрыгнул вниз – в доменный жар и сияние пустынного полдня, а Конрой, развернув «фоккер», вывел его назад на трассу. Тернер смотрел, как ховер набирает скорость, уходя на восток, его уменьшающийся силуэт перекашивало дрожащим маревом поднимающегося от асфальта жара.

Когда «фоккер» скрылся из виду, стало совсем тихо. Никакого движения. Тернер повернулся к развалинам. Меж двух валунов метнулось что-то маленькое и серое.

На расстоянии метров восьмидесяти от трассы начинались зазубренные стены. Утрамбованной площадке перед ними когда-то предстояло стать автостоянкой.

Пять шагов вперед… Тернер остановился. Внезапно он услышал море, грохот прибоя, мягкие взрывы, с которыми опадали волны. Пушка в руке – слишком большая, слишком реальная, металл уже греется на солнце.

Нет моря, сказал он самому себе, никакого моря, ничего здесь не слышно. Он пошел дальше, теннисные туфли скользили по россыпям битого оконного стекла, сдобренного бурыми и зелеными кругляшами бутылочных осколков. Ржавые диски, бывшие когда-то бутылочными пробками, сплющенные прямоугольники – трупы алюминиевых банок. Над низкими островками кустов роились насекомые.

Прошло. Кончено. Есть это место. Нет времени.

Он опять остановился, подавшись вперед, будто выискивая то, что помогло бы ему назвать нечто неуклонно в нем нараставшее. Какая-то пустота…

Этот город мертв вдвойне. Отель на мексиканском пляже все-таки был когда-то живым, хотя бы один сезон…

За автостоянкой – залитый солнцем выгоревший блок, дешевый и бездушный. Выжидающий.

Они сидели на корточках в узкой полоске тени от серой стены. Трое. Еще до того, как их увидеть, Тернер почувствовал запах кофе, закопченный котелок ненадежно балансировал на крохотном примусе. Конечно, запах предназначался ему – это значило, что его ждут. Иначе развалины оказались бы пусты, а потом он умер бы – каким-то образом, очень тихо и почти естественно.

Двое мужчин и женщина. Потрескавшиеся ковбойские сапоги. Грубый хлопок одежды настолько засален, что, наверное, даже не пропускает воду. Мужчины бородаты, нестриженые волосы стянуты сзади сыромятными шнурками в выгоревшие на солнце пучки. Волосы женщины разделены на прямой пробор и убраны с обветренного, в шрамах, лица. К стене прислонен древний мотоцикл «БМВ» – хромировка в пятнах грязи и ржавчины, облупившаяся краска замазана пятнами пульверизаторной эмали бежево-серого пустынного камуфляжа.

Он отпустил рукоять «смит-и-вессона», дав револьверу прокрутиться на спусковой скобе вокруг указательного пальца, ствол в результате уставился назад и вверх.

– Тернер, – сказал, поднимаясь, один из мужчин, во рту у него сверкнул дешевый металл. – Я Сатклифф. – Легкий акцент, австралийский, что ли.

– Передовая команда? – Он поглядел на остальных.

– Передовая. – Запустив большой и указательный палец в рот, Сатклифф извлек пожелтевший протез со стальными коронками. Его собственные зубы были белыми и совершенно ровными. – Ты вывез Шове из «Ай-Би-Эм» в «Мицу», – сказал он, – и еще, говорят, вытащил Семенова из Томска.

– Это вопрос?

– Я работал в службе безопасности «Ай-Би-Эм» в Марракеше, когда ты взорвал гостиницу.

Тернер встретился с ним взглядом. Глаза у Сатклиффа были голубые, спокойные и очень яркие.

– Это осложняет дело?

– Ничуть, – усмехнулся Сатклифф. – Просто хочу сказать, что видел тебя в деле. – Он щелчком поставил протез на место. – Линч. – Кивок в сторону второго мужчины. – И Уэббер. – В сторону женщины.

– Какой тут расклад? – спросил Тернер, задвигаясь глубже в клочок тени. Он присел на корточки, все еще не выпуская из рук револьвера.

– Мы приехали три дня назад, – начала Уэббер, – на двух байках. Подстроили так, чтобы у одного из них сломался кардан, на случай, если нам понадобится предлог, чтобы разбить здесь лагерь. Население здесь редкое, временное: кочующие байкеры и сектанты. Линч прошел шесть километров на восток с катушкой оптоволоконного кабеля и подключился к телефону…

– Частному?

– Платному, – ответил за нее Линч.

– Мы отправили тестовый пакет, – продолжала женщина. – Если бы не сработало, ты бы уже знал.

Тернер кивнул.

– Входящий трафик?

– Ничего. В самый раз для большого спектакля, что бы это ни было. – Она вопросительно подняла брови.

– Побег.

– Что довольно очевидно, – снова вмешался Сатклифф, устраиваясь рядом с Уэббер спиной к стене. – Хотя общий тон операции заставляет предположить, что нам, шестеркам, не положено знать, кого мы извлекаем. Так, мистер Тернер? Или мы услышим об этом только в новостях?

Тернер его проигнорировал.

– Продолжай, Уэббер.

– После того как мы разобрались на местности и протянули кабель, по одному-двое просочились остальные. Последний проинструктировал нас относительно консервной банки с япошками.

– Грубая работа, – вставил Сатклифф. – Не стоило так высовываться.

– Думаешь, мы засветились? – спросил Тернер.

Сатклифф пожал плечами:

– Может, засветились, может, и нет. Перебросили мы ее довольно быстро. Хорошо еще, тут оказалась какая-никакая крыша, было где спрятать.

– Как насчет пассажиров?

– Они выходят только ночью, – сказала Уэббер. – И знают, что мы убьем их, если они попытаются отойти дальше чем на пять метров от трейлера.

Тернер взглянул на Сатклиффа.

– Приказ Конроя, – ответил тот.

– С настоящего момента все приказы Конроя недействительны, – сказал Тернер, – за исключением этого. Что они за люди?

– Медики, – сказал Линч, – подпольные врачи.

– Именно так, – отозвался Тернер. – А что остальные члены команды?

– Мы натянули пару навесов из маскировочного брезента. Спят посменно. Тут не хватает воды, и мы не можем особо рисковать с готовкой. – Сатклифф потянулся за кофейником. – Часовые на местах, и мы периодически проверяем кабель, нет ли где обрыва. – Он плеснул кофе в красную пластмассовую кружку, которая выглядела так, как будто ее жевала собака. – Так когда наш выход, мистер Тернер?

– Мне надо взглянуть на вашу жестянку с ручными медиками. И осмотреть командный пункт. Вы ничего не сказали о командном пункте.

– Все устроено, – сказал Линч.

– Прекрасно. Вот, – Тернер передал Уэббер револьвер, – попробуй сообразить для него какую-нибудь кобуру, хорошо? А теперь Линч покажет мне этих медиков.

– Он так и думал, что это будешь ты, – сказал Линч, без усилий взбираясь по низкому гравийному откосу; Тернер шел следом. – У тебя та еще слава. – Молодой человек оглянулся на Тернера, тряхнув челкой грязных, выгоревших на солнце волос.

– Даже слишком, – ответил Тернер. – Сколько бы ее ни было, всегда чуть слишком. Ты раньше с ним работал? Скажем, в Марракеше?

Линч боком протиснулся сквозь расселину в стене шлакоблока, Тернер едва не наступал ему на пятки. Пустынные растения пахли дегтем; если их задеть, они норовили прилипнуть или вцепиться колючкой. Через пустой прямоугольный проем, предназначенный под окно, на Тернера глянули розовые вершины гор; тут Линч заскользил вниз по склону.

– Конечно, я работал на него раньше, – сказал он, остановившись у подножия оползня. Древний на вид кожаный ремень висел у него по-ковбойски на бедрах, тяжелая пряжка – почерневший серебряный череп в центре креста из тусклых пирамидальных шипов. – Марракеш – это было еще до меня.

– И на Конни тоже, Линч?

– То есть?

– На Конроя. Ты работал на него раньше? Или, если быть точным, ты сейчас работаешь на него?

Тернер медленно и неуклонно съезжал по гравию; камешки крошились и выскальзывали из-под подметок теннисных туфель – ненадежная опора. Тернеру был виден изящный маленький игольник в кобуре под парусиновой жилеткой Линча.

Линч облизнул сухие губы:

– Это Сатов контакт. Сам я с Конроем не встречался.

– У Конроя есть одна проблема, Линч. Он не способен делегировать ответственность. Любит с самого начала подсадить в команду своего человека, кого-то, кто сторожил бы сторожей. Всегда. Это ты, Линч?

Линч мотнул головой – абсолютный минимум движений, требующийся, чтобы выразить отрицание. Тернер стоял вплотную, чувствуя за деготной вонью пустынных растений запах его пота.

– Конрой провалил на этом два извлечения, я свидетель, – тяжело проговорил Тернер. – Ящерицы и битое стекло, а, Линч? Как по-твоему, хочется тебе здесь умереть? – Он занес перед лицом Линча сжатый кулак и медленно вытянул указательный палец, указывая прямо вверх. – Мы, считай, у них на прицеле. Стоит подсадке Конроя хотя бы пикнуть, и они тут же сядут нам на хвост.

– Если уже не сели.

– Верно.

– Сат – вот кто тебе нужен, – выдавил Линч. – Это не я, и вряд ли это Уэббер. – Сломанные, с черными ободками ногти рассеянно поскребли в бороде. – А теперь: ты привел меня сюда только для этой беседы или все еще хочешь поглядеть на нашу жестянку с япошками?

– Пойдем поглядим.

Линч. Это был Линч.

Когда-то в Мексике, много-много лет назад, Тернер зафрахтовал переносной прогулочный модуль французского производства на солнечных батареях. Семиметровый корпус модуля походил на бескрылую муху в панцире из полированной стали. Глаза – две одинаковые полусферы из затемненного фоточувствительного пластика; Тернер сидел за ними, а двухвинтовой русский грузовой вертолет летел вдоль берега, сжимая в челюстях модуль и едва-едва не задевая им кроны самых высоких пальм. На пятачке удаленного пляжа с черным песком Тернер провел три дня в комфортном уединении узкой, обитой тиком кабины, готовя еду в микроволновке и бережливо, но регулярно обливаясь холодной пресной водой. Прямоугольные клумбы солнечных батарей вращались, следуя за солнцем, и он научился определять время по их положению.

Переносной нейрохирургический бокс «Хосаки» напоминал безглазую версию того французского модуля, может, метра на два длиннее, и покрашен он был в тускло-коричневый цвет. К нижней части обшивки недавно через равные интервалы приварили уголки перфорированного металла, а под ними на обычной пружинной подвеске установили с десяток толстых, глубоко рифленых мотоциклетных шин из красной резины.

– Они спят, – сказал Линч. – Эта штука покачивается, когда внутри кто-то ходит, так что это всегда видно. Когда придет время, мы снимем колеса, но пока нам хотелось бы иметь возможность следить за ними.

Тернер медленно обошел коричневый фургон, заметив черный глянцевый сливной шланг, уходивший в маленький прямоугольный резервуар по соседству.

– Прошлой ночью как раз опорожняли, господи прости. – Линч покачал головой. – У них там есть еда, сколько-то воды.

Тернер приложил ухо к обшивке.

– Звуконепроницаема, – пояснил Линч.

Тернер поднял взгляд к стальной крыше над головой. Сверху хирургический бокс был экранирован добрым десятком метров ржавеющей крыши. Единый лист железа, к тому же горячий сейчас настолько, что можно поджарить на нем яичницу. Тернер задумчиво кивнул. Этот горячий прямоугольник – постоянная деталь на инфракрасном сканере «маасовских» спутников.

– Летучие мыши, – сказала Уэббер, протягивая ему «смит-и-вессон» в наплечной кобуре из черного нейлона.

Сумерки были полны звуков, исходивших как будто откуда-то изнутри: металлическое кваканье и цоканье жуков, крики невидимых птиц. Тернер засунул револьвер, а потом и кобуру в карман парки.

– Хочешь поссать, – добавила она, – пройди вверх мимо того куста, но смотри, кругом колючки.

– Ты откуда?

– Из Нью-Мексико, – ответила женщина.

В угасающем свете ее лицо казалось вырезанным из дерева. Она повернулась и зашагала прочь, к стыку стен, приютившему брезентовые навесы. Тернер различил там силуэты Сатклиффа и какого-то молодого цветного. Они что-то ели из пакетов матовой фольги. Похоже, это – Рамирес, компьютерный жокей, партнер Джейлин Слайд. Из Лос-Анджелеса.

Тернер взглянул вверх в чашу неба – бескрайнюю, как звездная карта. Странно, почему отсюда оно кажется таким огромным, подумалось ему, а с орбиты – это просто бесформенная бездна, где масштаб теряет всякое значение. Тернер знал, что и сегодня ему не уснуть, что Большая Медведица вихрем закружится для него, а потом канет за горизонт, утянув за собою хвост.

Его ударила тошнотворная и дезориентирующая волна – в мозг вдруг непрошено хлынули образы из досье с биософта.

8

Париж

Андреа жила в Картье-де-Терн, где ее старинный дом вместе со всеми прочими ждал нашествия неуемных городских реставраторов с пескоструйными машинами. В подъезде было темно, только биофлюоресцентные полоски «Фудзи электрик» едва тлели над ветхой стенкой маленьких деревянных ячеек; у некоторых даже еще сохранились на месте дверцы с прорезями. Марли знала, что когда-то почтальоны ежедневно проталкивали в эти щели квитанции и письма. Что-то очень романтичное было в самой этой идее, однако ячейки с их желтеющими визитными карточками, оповещавшими о роде занятий давно исчезнувших жильцов, почему-то всегда действовали на нее угнетающе. По стенам коридора змеились разбухшие кабели и оптоволоконные провода, каждая связка – потенциальный кошмар для какого-нибудь бедняги-монтера. В дальнем конце коридора через открытую дверь с панелями из линзового стекла виднелся заброшенный внутренний двор, где от сырости влажно блестел булыжник.

Когда Марли вошла в парадное, консьерж сидел во внутреннем дворике на белом пластмассовом ящике, в былые времена служившем упаковкой для бутылок воды «Эвиан». Консьерж звено за звеном терпеливо смазывал черную цепь от старого велосипеда. Когда Марли стала взбираться по первому лестничному пролету, он поднял на нее глаза, но не проявил особого интереса.

Мраморные ступени давно потеряли былой блеск, покрывшись шершавыми выбоинами от ног бесчисленных поколений жильцов. Квартира Андреа находилась на четвертом этаже. Две комнаты, кухня и ванная. Марли приехала сюда, в последний раз заперев свою галерею, когда стало больше невозможно спать в импровизированной спальне – маленькой комнатке за складом, которую она делила с Аленом. Теперь этот дом вновь грозил ввергнуть ее в замкнутый круг депрессии, но ощущение новой одежды и опрятный стук каблучков по мрамору удерживали от этого. На Марли была просторная кожаная куртка несколькими тонами светлее сумочки, шерстяная юбка и шелковая блузка от «Пари Исэтан». Сегодня утром она постриглась в предместье Сен-Оноре у бирманки с немецким лазерным карандашом – дорогая стрижка, утонченная, без излишней консервативности.

Марли коснулась круглой пластины, привинченной в центре двери Андреа. Услышала, как та тихонько пискнула, считывая линии и завитки отпечатков пальцев.

– Андреа, это я, – сказала она в крохотный микрофон.

Последовала череда щелчков и позвякиваний – это подруга открывала дверь.

И вот Андреа стоит на пороге – в лужице воды и старом махровом халате. С полминуты француженка восхищенно рассматривала новую прическу Марли, потом улыбнулась:

– Так ты получила эту свою работу или просто ограбила банк?

Переступив порог, Марли поцеловала подругу в мокрую щеку.

– Судя по ощущениям, немного и того и другого, – рассмеялась она.

– Кофе, – сказала Андреа, – свари нам кофе. Со сливками. Мне нужно еще сполоснуть волосы. А твоя прическа просто чудо… – Она исчезла в ванной, и до Марли донесся плеск воды по фаянсу.

– Я привезла тебе подарок! – крикнула ей вслед Марли, но Андреа не расслышала.

Пройдя в кухню, Марли налила воды в чайник, зажгла плиту от старомодной электрозажигалки и начала рыться на заставленных всякой всячиной полках в поисках кофе.

– Пожалуй, да, – говорила за кофе Андреа, – теперь понимаю. – Она рассматривала голограмму шкатулки, которую Марли впервые увидела в вирековском конструкте парка Гауди. – Это в твоем стиле. – Она тронула клавишу, и «брауновская» иллюзия исчезла; за единственным окном комнаты небо, будто причудливой гравировкой, было разукрашено венчиками перистых облаков. – Что до меня, это слишком угрюмо, слишком серьезно. Как и те работы, что ты выставляла в своей галерее. Но значить это может только одно: герр Вирек не ошибся в выборе; ты ему решишь эту загадку. А при том, сколько он платит, я бы на твоем месте не торопилась.

Андреа щеголяла в подарке Марли – дорогой, восхитительно проработанной мужской блузе из серой фламандской фланели. Андреа просто обожала такой стиль, и ее радость при виде блузы была очевидной. Фланель почти под цвет ее глаз идеально оттеняла пепельные волосы.

– Он просто ужасен, этот Вирек. Мне кажется… – Марли запнулась.

– Охотно верю, – отозвалась Андреа, прихлебывая кофе. – А ты что, ждала, что денежный мешок окажется приятным или хотя бы нормальным типом?

– В какой-то момент мне почудилось, что он не совсем человек. Я очень отчетливо это почувствовала.

– А он и не человек, Марли. Ты разговаривала с проекцией, спецэффектом…

– И тем не менее… – Она беспомощно повела рукой и тут же почувствовала досаду на саму себя.

– И тем не менее он очень, очень богат и платит тебе кучу денег, чтобы ты сделала то, на что, вероятно, никто больше и не способен. – Улыбнувшись, Андреа расправила тщательно заглаженный угольно-черный манжет. – У тебя ведь не такой уж богатый выбор, правда?

– Знаю. Пожалуй, это меня и тревожит.

– Ну-у, – протянула Андреа, – я думала, что смогу ненадолго оттянуть этот разговор, но у меня есть еще кое-что, что может тебя встревожить. Если «встревожить» здесь подходящее выражение.

– Да?

– Я подумала было, может, вообще не стоит тебе об этом говорить, но уверена, что рано или поздно он все равно до тебя доберется. На деньги у него редкое чутье.

Марли осторожно поставила пустую чашку на заваленный журналами столик из индийского тростника.

– У него очень острый нюх на такие вещи.

– Когда?

– Вчера. Началось, думаю, примерно через час после того, как должно было состояться твое собеседование с Виреком. Он позвонил мне на работу. Он оставил записку здесь, у консьержа. Если я отключу программу, – она кивнула на телефон, – уверена, он позвонит в течение получаса.

Вспомнился взгляд консьержа, позвякивание велосипедной цепи.

– Он сказал, что хочет поговорить, – продолжала Андреа. – Только поговорить. Ты хочешь поговорить с ним, Марли?

– Нет, – ответила она голосом маленькой девочки, высоким и ломким. А потом: – Он оставил номер?

Вздохнув, Андреа медленно покачала головой, потом сказала:

– Да, конечно оставил.

Доступ к matrix.reshish.com. Калькулятор матриц — Reshish

Зайдите на matrix.reshish.com. Калькулятор матриц — Решиш

Первый ответ

492 мс

Ресурсы загружены

2,2 с

Отрисовка страницы

312 мс

О веб-сайте

Нажмите здесь, чтобы ознакомиться с потрясающим контентом Matrix Reshish для Китая. В противном случае ознакомьтесь с этими важными фактами, которые вы, вероятно, никогда не знали о matrix.reshish.com

matrix.reshish.com — самый удобный бесплатный онлайн-калькулятор матриц. На ней реализованы все основные матричные операции, а также методы решения систем одновременных линейных уравнений…

Посетите matrix.reshish.com

Ключевые выводы

Мы проанализировали время загрузки страницы Matrix.reshish.com и обнаружили, что первое время отклика составляло 492 мс, а затем потребовалось 2,5 с, чтобы загрузить все ресурсы DOM и полностью отобразить веб-страницу. Это довольно хороший результат, так как только 45% веб-сайтов могут загружаться быстрее.

имя

значение

оценка

вес

FCP (First Contentful Paint)

Value1.6 s

94/100

10 %

LCP (отрисовка с наибольшим содержанием)

Значение 1,6 с

99/100

25%

SI (индекс скорости)

Значение 1,6 с

9 0004 100/100

10%

ТБТ (Всего время блокировки)

Значение 1020 мс

26/100

30%

CLS (кумулятивный сдвиг макета)

Значение0

100/100 90 005

15%

TTI (время до взаимодействия)

Значение9. 2 с

32/100

10%

matrix.reshish.com

492 мс

main.css

163 мс

desktop.css

322 мс

matrix.cs s

324 мс

matrixDesktop.css

324 мс

Наш Браузер сделал в общей сложности 40 запросов на загрузку всех элементов на главной странице. Мы обнаружили, что 58% из них (23 запроса) были адресованы оригинальному Matrix.reshish.com, 13% (5 запросов) — Googleads.g.doubleclick.net и 10% (4 запроса) — Pagead2. googlesyndication.com. Менее отзывчивый или самый медленный элемент, загрузка которого заняла больше всего времени (707 мс), принадлежит исходному домену Matrix.reshish.com.

Размер содержимого

322,7 кБ

После оптимизации

249,5 кБ

На самом деле общий размер главной страницы Matrix.reshish.com составляет 322,7 кБ. Этот результат выходит за пределы 1 млн лучших веб-сайтов и определяет большую и неоптимизированную веб-страницу, загрузка которой может занять целую вечность. 30% веб-сайтов требуют меньше ресурсов для загрузки. Изображения занимают 213,5 КБ, что составляет большую часть объема сайта.

Оптимизация HTML

-71%

Возможное уменьшение на 8,8 КБ

Оригинал 12,4 КБ
После минификации 11,8 КБ
После сжатия 3,6 КБ

HTML-контент может быть уменьшен и сжат сервером веб-сайта. Наиболее эффективным способом является сжатие контента с помощью GZIP, что уменьшает объем данных, передаваемых по сети между сервером и браузером. HTML-код на этой странице хорошо минимизирован. Настоятельно рекомендуется, чтобы содержимое этой веб-страницы было сжато с помощью GZIP, так как это может сэкономить до 8,8 КБ или 71% исходного размера.

Оптимизация изображения

-7%

Потенциальное уменьшение на 13,9 КБ

Оригинал 213,5 КБ
После минификации 199,5 КБ

Оптимизация размера изображения может помочь ускорить загрузку веб-сайта. На графике выше показана разница между размером до и после оптимизации. Зато изображения Matrix Reshish хорошо оптимизированы.

Оптимизация JavaScript

-47%

Потенциальное уменьшение на 38,0 КБ

Оригинал 80,6 КБ

После минификации 80,5 КБ
После сжатия 42,6 КБ

Лучше минимизировать JavaScript, чтобы повысить производительность сайта. На диаграмме показан текущий общий размер всех файлов JavaScript в сравнении с предполагаемым размером JavaScript после его минимизации и сжатия. Настоятельно рекомендуется, чтобы все файлы JavaScript были сжаты и минимизированы, так как это может сэкономить до 38,0 КБ или 47% исходного размера.

Оптимизация CSS

-77%

Потенциальное уменьшение на 12,5 КБ

Оригинал 16,3 КБ
После минификации 12,0 КБ
После сжатия 3,8 КБ

Минимизация файлов CSS очень важна для сокращения времени рендеринга веб-страницы. Чем быстрее могут загружаться файлы CSS, тем раньше может быть отображена страница. Matrix.reshish.com требует минимизации и сжатия всех файлов CSS, поскольку это может сэкономить до 12,5 КБ или 77% исходного размера.

Запросов сейчас

После оптимизации

Браузер отправил 38 запросов CSS, Javascript, AJAX и изображений, чтобы полностью отрендерить главную страницу Matrix Reshish. Мы рекомендуем объединять несколько файлов CSS и JavaScript в один для каждого типа, так как это может помочь сократить количество запросов ресурсов с 10 до 1 для JavaScript и с 6 до 1 для CSS и, как следствие, ускорить время загрузки страницы.